Предисловие.
Это попытка "художественно" изложить происходившее с Александрой Аркадьевной Серебровской в последние два дня перед исчезновением НАЗ. Многие события опущены, институтские байки (а их было много) отсутствуют. Будет настроение - я их отдельно запишу. Много моментов, маловажных по игре, но эмоционально значимых для Александры.
Короче говоря, сплошное ДЗШ. Если не боитесь - читайте.
Шура Серебровская расскажет все честно.
Утро определенно не хотело начинаться - холодный воздух заставил Александру снова спрятаться под одеяло. Будильник непрерывно орал мерзким голосом, заставляя подозревать его в происхождении от артефакта "Таймер".
- Тварь незаконнорожденная, - пробурчала Александра, спуская ноги на ледяной пол. Общежитие Катайского научно-исследовательского центра просыпалось - слышались шаги по коридору, что-то грохотало со стороны лаборатории прототипов, пахло кофе, духами (интересно, не у Евы ли такие приятные новые духи?) и горелым пластиком.
Все как обычно - первая чашка кофе, визит в бухгалтерию за зарплатой для сотрудников, первые люди в коридоре около двери кабинета Александры. Кажется, это про них говорил вчера Илларион - ему нужны новые лаборанты, постоянно нужны новые лаборанты. Все в КНИЦ прекрасно знают, что "лаборанты" Иллариона Софьяника - прикормленные институтом сталкеры. А сталкеры, как известно, редко живут долго, тем более, если они работают в Лаборатории исследования фауны НАЗ, так что доброе утро, Шурочка, оформляй еще троих на работу. Год назад Александра еще, пожалуй, попыталась бы вразумить ребят, отговорить от этой работы (особенно того, который зашел первым, стройного молодого, слишком молодого парня). Но она уже научилась отличать тех, кого зацепило Зоной - слишком много в их глазах было блеска безумия или чего-то похожего на безумие. Так, наверное, последний раз поблёскивает острая игла перед тем, как быть навсегда притянутой огромным тусклым магнитом - не оторвать.
| *надо попробовать еще серию тестов. Возможно, получится отследить связь этого "блеска" с какими-то физическими изменениями в организме* |
Кроме лаборантов-сталкеров именно в этот день на работу решило наняться еще несколько человек, к тому же утро - время медкомиссии для получающих пропуска в Зону, так что коридор у дверей кабинета и подступы к коридору были забиты народом. Очень удачно, что недавно Александра взяла себе ассистентку Леночку Марееву, девочку умную и способную. На нее можно было спокойно переложить медицинскую составляющую осмотра и заняться бумагами ("превращаюсь в заядлого бюрократа," - думала завлаб, взбегая по лестнице на второй этаж к службе безопасности, отдавать на контроль анкеты устраивающихся на работу).
Привычная беготня по коридорам
| *Илларион, там к Вам пришли* |
Вечно заинтересованные журналисты
| *Татьяна, я не могу разрешить Вам прогуляться по закрытому научному учреждению. Возможно, во второй половине дня и только вместе со мной* |
Незакрытая до конца зарплатная ведомость
| *Николай Григорьевич, где Ваша лаборантка? Он не пришла получать деньги* |
Очередь в коридоре на медкомиссию:
- Александра Аркадьевна, может быть, Вас как-то отблагодарить? Чтобы нас приняли без очереди…
Сильные руки цепляют под локоток и пытаются что-то положить в карман лабораторного халата.
Шура с возмущением отмахивается. Неужели они не понимают? Это же не для того, чтоб кого-то мучить или деньги вымогать в коридоре, это просто заведенный раз и навсегда порядок, который она не собирается нарушать. Просто потому что если выполнять дело так, как дОлжно, потом проблем бывает куда меньше, чем у пускающих все на самотек.
От таких мыслей Александру отвлек грохот в коридоре. Через шум и выкрики кто-то требовал _главного_начальника_, пришлось выходить и сообщать, что директор в Москве, а поговорить можно с ней, она зам.директора. Картина, наблюдаемая в коридоре, потрясала - распахнутые наружные двери, грустно помаргивающие сломанным электронным замком, прижавшиеся к стенам сотрудники и толпа военных посредине. Отчего-то сильней всего Александре запомнились грубые ботинки одного из стоявших рядом военных и запах табака, перебивающий привычный для научного центра запах пластика и медикаментов. ("А наши-то все некурящие", - подумалось ей).
Военные требовали присутствия сотрудников КНИЦ на показательном мероприятии на главной площади Катайского - расстреле (вы только вдумайтесь, расстреле!) осужденных за сталкерство. Оказывается, первый визит военных завлаб пропустила, они уже приходили с требованием присутствия научных работников на казни. Теперь военные были весьма злы (сотрудники КНИЦ и не подумали явиться на столь "красочное" мероприятие) и были готовы выгонять зрителей на площадь чуть ли не силой. После беседы с командиром военных Александра выторговала следующее послабление - на казнь должны были идти смотреть только пять человек из числа сотрудников.
- Мы понимаем, конечно, потенциальную воспитательную функцию подобного действа, готовы смириться с тем, что на казни в целях назидания должны присутствовать жители научно-военного поселка Катайское, но и Вы поймите - мы не можем прервать некоторые эксперименты, многодневная работа пойдет псу под хвост. Так что пятерых я выделю, но не более, - доказывала она полковнику.
Конечно, не стоило брать смотреть на казнь работников-женщин, но так получилось. В итоге сотрудники КНИЦ были больше озабочены не преступлениями четырех казнимых сталкеров и не их безвременной гибелью, а тем, что Ева Непольна, сотрудница лаборатории фауны НАЗ, упала в обморок. Единственное, чем могла ее утешить Александра, - это пообещать премию. И Еве, и остальным присутствовавшим на казни сотрудникам.
И снова то бумаги, то беготня, то беседы со "вторым этажом", как в КНИЦ называли службу безопасности. Некогда не то что заняться доработкой своей методики (а давно пора уже, надо начинать пробовать на людях всю методику, собранную воедино, а не отдельные ее куски), некогда провести плановые осмотры людей, имеющих постоянный контакт с Зоной, даже кофе попить некогда!
И вот, луч света в темном царстве - репортер Рената Гасиева с дружеским визитом. Под такое дело можно всех временно послать жить самостоятельно и пять-десять минут отдохнуть в беседе с хорошим человеком. Александра подумала, что при всей нелюбви к журналистам, Рената - единственный человек, который ей интересен и даже, пожалуй, дорог вне коллектива КНИЦ. Ну с самим коллективом все ясно, за год работы все срослись в единый организм, включая эту милую немецкую специалистку, даже обедать ходят одновременно не потому что звонок прозвенел, а потому что разом захотелось. Правда, есть еще экспериментальная лаборатория прототипов, больше общающаяся с военными, чем с коллегами, но мало ли… значит, они в нашем дружном организме будут новейшим протезом - чужеродным, но полезным механизмом.
А с Ренатой не соскучишься, это точно. Правда, пару раз Шура зарекалась общаться с ней, потому что общение неизменно продолжалось в баре и иногда заканчивалось больной головой по утрам (если Шура не успевала вовремя уйти и не участвовать в алкогольных беседах), но это же частности и мелочи. Вообще, Шура несколько раз уже ловила себя на мысли, что не так проста эта журналистка, как иногда кажется. То ли она из службы безопасности, то ли вообще шпионка (это слово, словно вышедшее из детективного романа, обжигало и нервировало). Но если не рассказывать ей про свои исследования и по возможности контролировать себя, то все будет хорошо, ведь верно?
Пару раз Александра хотела посоветоваться по этому поводу с профессором Вознесенским, научным консультантом и блестящим специалистом во многих областях (он так напоминал ей отца - энциклопедичностью знаний, бодростью своей и энтузиазмом, несмотря на не самый молодой уже возраст), но все как-то не получалось, не приходилось к слову. А потом уже и вовсе стало неуместно - единственного ценного для Александры человека из внешнего "не-КНИЦевского" мира подставлять.
Так что сидели дамы в лаборатории психометрических исследований, пили кофе и слушали, как из коридора доносятся обрывки беседы Привалова, завлаба лаборатории фундаментальных исследований, и Николая Григорьевича, главы лаборатории прототипов. Скорее всего, они опять не поделили очередной доставленный в КНИЦ трансформат - то ли изучать его у фундаментальщиков, то ли распылять для изготовления очередной брони для военных в лаборатории прототипов. Рената в это время рассказывала про своего сгинувшего в Зоне друга, а Шура вполуха слушала и размышляла, что человек очень быстро привыкает ко всему, даже к Зоне и ее порождениям. привыкает и адаптируется настолько, что вместо священного ужаса и паники начинает вполне по-бытовому, с прибаутками, перекурами и вечерним трёпом в баре жить бок о бок с нечеловеческим (правда, с автоматом наизготовку, но это ж такие мелочи по сравнению с самим явлением Аномальной Зоны).
Но события дня продолжали закручиваться в хитрый узел - выяснилась странная история гражданского мужа Шуриной ассистентки, Илларион забрал их обоих на обследование, потом очередные гипотезы, выдвигаемые сотрудниками в беседе с профессором Вознесенским, а потом - самое безумное, вишенкой на кусок слоеного торта событий (винной вишенкой, вероятно) - Рената в полуобморочном состоянии, фонящая так, что институтские дозиметры издавали непрерывный треск. Немыслимо - там, за быстро поднятыми защитными экранами, сидит живой человек, слабым голосом жалуется на головную боль. Александру, рвущуюся к ней, вразумляли коллективно - ты, говорили, умрешь сразу же. А если не сразу, то еще хуже. А почему твоя Рената жива, так это ее еще поизучать надо. И препарировать при необходимости.
А потом все сразу закончилось - и излучение от Ренаты, и силы у Шуры. Единственное, на что этих сил еще хватило, - это уговорить своих коллег не запирать Ренату в каком-нибудь вольере для исследования, а отпустить ее под личную ответственность Шуры в бар "Кордон", привычное и относительно безопасное место. Шура решила, что Рената есть какое-то доселе неизвестное порождение Зоны, наиболее человечное ее порождение (явный шаг вперед по сравнению с зомби, контролерами и прочими серыми призраками), так что, возможно, получится установить тесный контакт, наладить общение без убийств и стрельбы, без заборов и колючей проволоки. Вдруг Зона идет навстречу человеку и человеческому? Это была бы сенсация!
Но снова мир вокруг начал вращаться подобно юле, события вылетали, как пули из оружейного ствола - быстро и наповал. Прибежал боец с КПП и сказал, что из Зоны пришли люди, выход которых в Зону не был зафиксирован, люди без документов, требующие для переговоров Серебровскую из КНИЦ, пришлось оставить Ренату на попечение Евы, а это оказалось ошибкой. Когда Александра вернулась, Рената с Анной, немецкой исследовательницей пропали в неизвестном направлении, а Ева по пожарной лестнице залезла на крышу здания КНИЦ и отказывалась слезать, явно находясь в неадекватном состоянии. Искали одних и снимали другую, внезапно ко двору вспомнилась сказка про Кукольника, рассказанная Шурке отцом в далеком детстве, лаборатория фауны совершала прорыв в науке, фундаментальщики сводили воедино все теории, лаборатория прототипов вела свои полувоенные исследования, а Шура лихорадочно дорабатывала методику, которая должна позволить бороться с влиянием Зоны, с Зовом Зоны, исходя из собственных сил человека. Ах да, позже еще и дружно исследовали Зеркало из части ВДВ, легендарную оживляющую стекляшку, не поддавшуюся ученым и практически не раскрывшую своих тайн.
В таком напряженном ритме работы даже не сильно пугал очередной выброс, благо новые двери работали безотказно, и система видеонаблюдения тоже не сбоила.
Вечером, когда официально время работы КНИЦ закончилось (но кто же тут обращает внимание на официальные часы работы, в таких-то условиях фронтира), пошел мозговой штурм по полученным за день сведениям. В ходе бурных обсуждений (Шура сидела в углу и конспектировала беседу, сложно визуалу воспринимать все на слух, гораздо логичнее записать и упорядочить), появился помощник Вознесенского Пирожков и сказал, что Шуру ждут на выходе, какой-то сталкер. Шура, не подозревая никакого подвоха, вышла для беседы наружу и оказалась лицом к лицу (если так можно сказать) с легендой, со страшной легендой Зоны, с Черным Сталкером. Страшно не было, некогда бояться, был азарт исследователя, быстро сменившийся паникой и стыдом, когда Черный Сталкер пообещал ответить на любой вопрос "госпожи Серебровской", если она сумеет задать его правильно. Господи, да какие там зомби, какая там радиация, вот он, настоящий ужас - не знать, как спросить! Шурка словно вернулась лет на 15-20 назад, она на экзамене, а экзамен всегда надо сдать на отлично, чтобы отец ею гордился. Она валит этот экзамен, она глупая идиотка, все ее вопросы отлетают от черной брони стоящей перед ней легенды.
- Думай, Серебровская, думай, чтобы задать вопрос, надо знать половину ответа, - ехидное шипение негромкого голоса, - Тебе надо понять, чего ты на самом деле хочешь…
В тот момент, когда Шура готова была расплакаться, сверху послышались шаги, кто-то спускался по лестнице. Черный Сталкер поступил так, как обещали легенды, - он открыл огонь. Шура, потеряв способность думать вообще, метнулась к спасительной двери и оказалась внутри, перед напряженно-внимательными коллегами.
- Я не смогла, я не сумела, я упустила такой шанс… - женщина прислонилась спиной к холодной стене, ее трясло. Никакие уверения коллег, что все это ерунда, что он не дал бы никакого полезного ответа, не помогали. Она подвела всех, она глупа, она слаба… Время текло мимо, голоса коллег, вернувшихся к своим обсуждениям, эхом отдавались в голове, а в мыслях царил полный хаос. И когда выяснилось, что Серебровскую на выходе снова ждет Черный Сталкер, она восприняла это как приказ. Сизов, товарищ "со второго этажа", предлагал не выпускать ее, но Шура даже не подумала остановиться. Она проиграла первую партию, она не нашла нужный вопрос, она подчиняется.
Шура слышала, как Сталкер пообещал пристрелить любого, кто сунется и помешает разговору, она вышла за ним на гулкую металлическую лестницу и - все, окончательно перестала воспринимать мир как Александра Аркадьевна Серебровская, кандидат наук, добрый десяток лет подвизающаяся на психологическом поприще. Она не помнила, что говорил ей Черный Сталкер, помнила только ощущение полной собственной беспомощности, помнила, как отступала к краю лестничной площадки, вжимаясь спиной в ограждение. Сталкер шипел, сообщая, что люди никогда не поймут Зону, не увидят ответов, не умея задавать вопросы, что-то еще говорил, но Шура уже не запоминала. Она только осознавала, что скажи тот, мол, прыгай через перила, она бы рыдала от ужаса, но все равно прыгнула бы. Потому что он сильней, он знает то, что ей неизвестно, он был там, где она никогда не побывает. Единственное, на что хватило решимости Шуры, - спросить Черного Сталкера, чего хочет он сам. Тот расхохотался в ответ:
- Тебе не понять.
Александра вернулась обратно в КНИЦ в абсолютно потерянном состоянии. Неизвестно, что было бы с ней, если бы не появление профессора Вознесенского. Он олицетворял для Шуры мудрость и спокойствие, он был словно якорь, за который можно ухватиться и перевести дух. Впрочем, при всей мудрости профессор был далеко не чужд пощекотать нервы себе и окружающим. Вот и сейчас, глубокой уже ночью, он, сидя за рюмочкой "стрессоснимающего" вместе со своим ассистентом Пирожковым, Шурой и немецкой исследовательницей Анне фон Бергес, предложил короткую прогулку в Зону. Так, пройти по краешку, просто ступить на ее территорию…
Идя глубокой ночью по Зоне, нарушая все мыслимые и немыслимые правила и предписания, Шура чувствовала себя лучше и спокойнее, чем стоя на крыльце родного КНИЦ рядом с Черным Сталкером. ("Профессор, Вы - антидот от стресса," - хотела сообщить Шура, но отогнала эту формулировку за излишний идиотизм).
Прогулка была совсем недолгой, завершилась благополучно, и успокоившаяся Шура хоть и успела пообщаться в баре на сон грядущий с Ренатой, но не услышала ничего пугающего и мирно спала до утра.
А вот утром опять все завертелось. Такое ощущение, что в эти два дня уложилось почти столько же событий и открытий, сколько за предыдущий год работы исследовательского центра (ну ладно, не за год, но за несколько месяцев-то точно). Активно работала лаборатория фауны НАЗ (Ларик поистине был, как тот Фигаро - и там, и тут, и всем сразу нужен), выбивали финансирование на покупку новых артефактов и шести обезьян для опытов "прототипы", всюду успевала поучаствовать Анне фон Бергес, а Шура методично заканчивала свои разработки. И вот - первый опыт и сразу успех! Человек, пораженный сталкерской болезнью (слепота и немота), был вылечен без медикаментов, гораздо быстрее, чем при медикаментозном лечении. Шура торжествовала! Кто бы мог подумать, что сочетание дыхательных техник и методики внушения, разработанной Шурой, будет столь действенно!
В это же время ученые пришли к общему выводу - нужно вернуть все трансформаты в Зону, восстановить нарушенную целостность. Но для этого нужно собрать все эти артефакты, находящиеся вне Зоны, а это сложно - часть их в руках частных лиц, часть - у перекупщиков, часть вообще распылена в лаборатории прототипов.
"Ах, Николай Григорьевич," - думала Александра, - "Вы бы к нам больше прислушивались, а то все броня и броня, военные и военные. Может, и Зона не была бы так активна в последние дни, одновременно с Вашей чередой открытий".
И Александру, как легко входящую в контакт с людьми, отправили договариваться со сталкерами о покупке институтом всех встретившихся трансформатов. Пачки денег, доверительные беседы, уходящие в Зону сталкеры (первый раз это происходило на глазах Александры) и смеющиеся глаза самого молодого из них, Даниила. Темные блестящие глаза с синими подглазьями. "Вот только попробуй не вернуться, сталкер," -промелькнуло в голове, -"Леночка с ума сойдет, она ж тебя так любит - за километр видно". Шура смотрела вслед сталкерам и думала, что если б она могла молиться, то помолилась бы сейчас за всех - за уходящих в Зону, за тех, кто из нее не возвращается, за свою ассистентку Леночку с ее Даниилом, за всех, кто работает рядом с Зоной, словно на пороховой бочке… Но она не умела молиться, поэтому просто развернулась и пошла обратно.
И снова рабочая круговерть, в которую вплеталось откровенное уже безумие - возвращение погибшего накануне сотрудника МЧС, сообщившего, что мир мертвых не принял его из-за Серебровской (да, вчера Шура и ее ассистентка долго беседовали с этим человеком, у него были некоторые психологические проблемы, которые они пытались решить при помощи методик лаборатории, но не с таким же результатом… немыслимо, просто немыслимо!). Безумие продолжалось и росло -шушукались по коридорам, что, мол, то-то совсем неназываемый вслух сказал, что Серебровская - ангел, она умеет менять крылья и делать мертвых живыми. Коллеги смотрели на Шуру с нездоровым любопытством и, похоже, собирались при случае провести над ней серию опытов. Опять мелькал Черный Сталкер, вызывая Шуру на разговор, рекомендуя ей где-то побывать и с кем-то поговорить. Сотрудники ФСБ требовали, чтобы Шура пообщалась с их бойцами, которые уже не могли выходить из Зоны, и Шура говорила-говорила-говорила, возвращая людям силы и возвращая их в человеческий мир.
| *Зона - только спусковой крючок. То, что происходит, на самом-то деле происходит в тебе самом. Ты сам перестал считать себя человеком, ты сам найдешь силы стать человеком снова".* |
Она даже не успевала удивляться происходящему, времени не хватало, как не хватает воздуха ныряльщику, ушедшему слишком глубоко. Оставались только цветовые пятна, мелькающие в глазах: черное и серое - монах, приведший девушку, ищущую свою память (в этом случае сочетание гипнотических техник и Шуриной методики дало прекрасный результат), белое и черное - Леночка рядом с вернувшимся Даниилом, зеленое и белое - сотрудники полевой базы КНИЦ.
"Редко мы с ними пересекаемся," - думала Шура, - "да у них там давно государство в государстве, нас они уже и не ощущают головной конторой. Словно мы - придаток к ним, а на самом-то деле они - наш орган, протянутая в Зону рука, если уж на то пошлО".
И вот, окончательное решение КНИЦ - вернуть все артефакты в Зону немедленно, Зона на редкость беспокойна, следующим выбросом неизбежно накроет Катайское, а там Зона поползет дальше. Надо все решать, пока она еще не настолько разрослась. И плевать, что нет точной уверенности, одни гипотезы и предположения, просто к этому моменту все научились верить интуиции и предположениям. У всех в головах словно сработал зуммер сигнала - "СЕЙЧАС".
Темно, страшно, впереди - военные, по бокам - сталкеры, посередине - ученые. Белые халаты, недоумение, возмущение (Прошли 30 метров за полчаса! Только и знаем, что отступать по крику из начала шеренги: "Все шаг вправо! На десять метров назад! Смотреть в землю, не поднимать голову!"). Шура чувствовала, как внутри закипает и плещется через край пряное безумие, как голова становится гулкой и чужой, и даже не пыталась бороться с этим. И когда стоящая рядом Леночка крикнула: "Да она нас боится! Зона нас боится! А мы тут носом в землю пережидаем. Да видели мы ее в гробу в белых тапочках, да, Александр Иванович?" и через строй военных рванулась в Зону, никто из ученых КНИЦ не остался позади. Безумие выплеснулось мутной пеной через край, накрыло всех и пронесло мимо военных прямиком к центру Зоны. Шура не запомнила дороги, только хохот шумел в ушах, собственный рвущийся из горла смех.
И вот - эпицентр всего, Око Вечности, легендарная аномалия. И рядом с ней - толпы людей. И нелюдей (Шура отстраненно удивилась своему спокойствию - стоять рядом с нелюдьми и совсем не бояться). Теперь все стало укладываться в единую картину - сломанные Врата, трансформаты, порождения Зоны. Шура восхищенно осознавала четкую систему, в которой, оказывается, все данные прекрасно укладывались, она была почти счастлива своему осознанию, пока через восстановленные Врата не начала сворачиваться Зона, не начали уходить те, кто были порождениями Зоны и людьми Зоны. Бог мой, если бы она хоть чуточку раньше доработала методику! Она могла бы спасти многих из тех, кто сейчас уходил из этого мира через Врата, она могла бы вернуть им жизнь в человеческом мире, но уже слишком поздно…
Обратно Шура и не помнила, как дошла. Одна, через ночной лес и развалины, прямо к разгару празднования в КНИЦ (а как же, Зона свёрнута, теории подтвердились, картина события четко видна, даже руками, можно сказать, все успели потрогать). Шура честно веселилась со всеми, но когда коллеги разошлись кто спать, кто догуливать в баре, она опять вспомнила о тех, кто уходил Вратами.
Шура подошла к лабораторному шкафу, достала бутылочку с прозрачной жидкостью и пробирку. Потом подумала и вместо пробирки взяла металлическую кружку и щедро плеснула туда прозрачной жидкости. Спирт - лучшее лекарство для совести и нервов, после него спишь без снов.
| *Потом, когда я проснусь, я снова буду сильной. Не помогла этим, так помогу другим. Мои дела еще только начинаются* |
И серой ночной бабочкой легкая мысль перед тем, как упасть в небытие:
| *А все же чудес жалко, пусть это даже страшные чудеса…* |